Регистрация или вход

НАВИГАЦИЯ

	Главная
	Актуальные темы
	Вопросы и ответы
	Голосование
	Добавить статью
	Информер
	Недвижимость
	Обратная связь
	Поиск
	Публикации
	Рекомендовать
	Статьи
	Файлы

Календарь

Архив новостей

Статистика

Yandex

БИРЖЕВОЕ ДЕЛО В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

Россия, как выясняется, родина не только слонов, но и первых товарно-сырьевых бирж. В XII веке, за полтора века до появления первой в Европе биржи в бельгийском городе Брюгге, в Великом Новгороде возникли купеческие торговые собрания. Купцы собирались в помещениях и обменивались между собой коммерческой информацией.

Становление. Торговые биржи.

Россия, как выясняется, родина не только слонов, но и первых товарно-сырьевых бирж. В XII веке, за полтора века до появления первой в Европе биржи в бельгийском городе Брюгге, в Великом Новгороде возникли купеческие торговые собрания. Купцы собирались в помещениях и обменивались между собой коммерческой информацией.
Первые же официальные биржи появились только при Петре I. Впервые официальная биржа появилась при Петре I Великом. Зимой 1703-1704 годов открылась биржа в Санкт-Петербурге. Вслед за ней появилась биржа в Одессе, а после присоединения Царства Польского в 1816 г была открыта биржа в Варшаве).
Первые торги на бирже оказались неэффективными, поскольку создание биржи произошло исключительно по воле и желанию Петра I. Торговый и промышленный капиталы еще не успели оформиться в крупные объединения. О фондовом рынке тогда говорить вообще не приходилось, и до XIX века биржи в России носили исключительно торговый характер.

Первые фондовые биржи.

Впервые на русском фондовом рынке ценные бумаги - в виде правительственных облигаций - появились в 1809 г. В 1810 г. правительство выпустило новый займ. Этим было положено начало господства на российских биржах государственных ценных бумаг. Акции стали торговаться несколько позже— только с 30-х годов. Увлечение широких слоев населения биржевой торговлей стало расти такими бурными темпами, что вскоре появился целый слой биржевых мошенников, выражаясь по-современному— инсайдеров.
Дело дошло до того, что в Государственном совете всерьез поднимался вопрос о регулировки биржевых правил в связи с угрозой подобных махинаций для экономики страны. В 1835 года выходит в свет первый российских закон о фондовом рынке— "Правила о компаниях на акциях". Торговля акциями жестко регламентировалась, что, тем не менее остановило эпидемию биржевого мошенничества не слишком надолго. После поражения России в Крымской войне началась самая настоящая акционерная горячка. Остановило эту горячку единственное событие: зарубежные компании купили русские облигации прежних займов, что вызвало падение курса ценных бумаг. Началась лихорадочная продажа.
После 1859 года фондовая торговля существовала в виде сделок с векселями и государственными ценными бумагами. Торговля акциями частных предприятий была объявлена государством уголовно наказуемой как один из видов азартных игр.
Правда, популярность торговля акциями потеряла вовсе не из-за страха спекулянтов перед каторгой. В Уголовном кодексе Российской империи в понятие "азартная игра" биржевые спекуляции не были включены, поэтому издание указа о запрещении торговли акциями носило декоративный характер. За все время действия указа никто не был наказан за эти деяния. К тому же, каждая биржа подчинялась своему уставу, и царские указы на этот устав не влияли. Основной же причиной прекращения торговли акциями была их низкая ликвидность и волатильность. Рынок акций после обвала 1859 года застыл в оцепенении.
Лед тронулся в конце 60-х годов, когда появились первые железнодорожные компании. Наиболее ликвидными были акции Козловско-Тамбовской и Рыбинской железных дорог. Увлечение акциями этих транспортных компаний, в конце концов, приобрело явно нездоровый характер. Спекулировали этими ценными бумагами все, кому не лень, от светских дам до чиновников императорского двора. Это привело к такой волатильности этих финансовых инструментов, которой могут позавидовать валюты рынка FOREX.
Резкие колебания курсов акций не могли не тревожить крупнейших финансистов того времени, которые нередко теряли огромные суммы денег из-за внутридневных скачков. В конце концов, 104 финансовых воротилы организовали подпольную фондовую биржу, на собраниях которой устанавливали курсы ценных бумаг еще до начала торгов на Санкт-Петербургской бирже. Биржевые собрания проходили в ресторане "Демут" на набережной Мойки.
Почувствовав власть, предприниматели стали вытворять что им заблагорассудится, имея с инсайдерства огромную прибыль. Утром биржевики повышали цены на бумаги с помощью сделок между собой, проводившихся без залога. После чего, во время торгов, совершали сделки уже на реальной бирже. К 1869 году члены клуба уже торговали между собой даже некоторыми государственными ценными бумагами. По субботам там же, в "Демуте" ими устраивались попойки с проститутками. На эти оргии уходили сотни тысяч рублей.

Биржи в регионах.

Московская общая биржа. До 1839 года московское купечество чувствовало себя оскорбленным в лучших чувствах: биржи уже существовали и в северной столице, и в Одессе-маме, и в недавно присоединенной Варшаве, а в первопрестольной биржи не было. И вот наконец, спустя два года после учреждения Московского биржевого комитета, доме № 6 на Ильинке, где сейчас расположена Торгово-промышленная палата, архитектор Быковский построил здание Московской общей биржи.
Очень быстро Московская биржа стала наиболее крупной влиятельной структурой, представлявшей интересы купцов и промышленников Центрального промышленного района. После отмены крепостного права на Московской бирже стали заключаться первые сделки с ценными бумагами частных предприятий. Первой частной бумагой, в эмиссии которой принимало участие биржевое общество Москвы, были паи Московского Купеческого банка, на которые в 1864 году Биржевой комитет принял подписку по просьбе учредителей. Вскоре ценные бумаги начали котироваться на этой бирже ежедневно.
В отличие от Санкт-Петербурга, в консервативной Москве инвестиционное мошенничество не получило распространения. Попытка нескольких чересчур предприимчивых фабрикантов организовать инсайдерское общество в 1871 году была пресечена руководством Московской общей биржи, и в дальнейшем подобные игрища не повторялись.
Будучи преимущественно товарной биржей, Московская биржа стала к тому самому 1913 году, с которого все и началось, второй по значению фондовой торговой площадкой империи. Наибольшей ликвидностью из всех финансовых инструментов на этой бирже обладали акции и облигации железнодорожных компаний и земельных банков. Акции земельных банков торговались в Москве даже более активней, чем в Питере.
Но основную массу на фондовом отделе Московской биржи все же составляли инструменты с фиксированной доходностью, главным образом, государственные. Именно в эти бумаги вкладывали деньги московские крупные предприниматели. Также активным эмитентом на Московской бирже была городская власть. Привело это к тому, что облигационные долги города Москвы стали составлять к началу ХХ века одну из наиболее значительных статей пассива городского баланса. Задолженности города по облигациям исчислялись в астрономических суммах. Тем не менее, к 1911-13 годам коммерческие проекты, в которые вкладывались средства принесли несомненную прибыль.
Московская биржа отличалась ярко выраженным сепаратизмом. Независимо от Петербурга проводились самостоятельные котировки по отношению к валюте и к акциям фирм, имевших филиалы в Москве. Фактически здесь происходили обороты с большинством бумаг, находящихся на последней. То, что в официальном бюллетене Московской биржи число допущенных к котировке акций промышленных предприятий было весьма ограничено, объяснялось разными обстоятельствами, в том числе большей разборчивостью Московского биржевого комитета при допущении к котировке новых промышленных ценностей.
Производство и регулирование фондовых сделок на Московской бирже долгое время осуществлялось в соответствии с обычаями, принятыми для товарных сделок. Однако после биржевого сумасшествия 70-х годов и по мере развития фондового рынка, один за другим стали приниматься специальные правила и распоряжения, относящиеся исключительно к сделкам с фондами. К началу 1914 г. в котировку Московской биржи было введено более 120 наименований ценных бумаг с постоянным доходом и около 80 наименований дивидендных бумаг. Кроме бумаг, введенных в котировку других бирж, на Московской бирже котировалось в те времена до 12 наименований акций местных предприятий. Следует отметить, что торговля ценными бумагами никогда не приобретала на Московской бирже спекулятивного значения.
Нижегородская ярмарочная биржа. Это была одна из крупнейших товарно-сырьевых бирж России. Заслуживает она внимания тем, что, единственная из всех российских бирж, она была учреждена на базе ярмарки. Первоначально она создавалась как временная биржа с биржевым комитетом.
Открылась Нижегородская биржа 26 января 1848 года. Товарообороты ярмарки постоянно возрастали. Оптовый рынок требовал новых форм связи между торговцами и покупателями, которая сначала реализовалась в форме "справочного стола", который уже был прообразом биржи. Там, у моста, совершали сделки хлебные торговцы и судовладельцы. Торговым залом служил балаган купца Вяхирева, который брал за вход от 5 до 50 рублей, при этом персонально проводил фэйс-контроль: кто не нравился, того не пропускал.
Саму же биржу разместили в Главном ярмарочном доме. Торги проходили каждый вечер, но биржа особой популярности у предпринимателей не получила. Коммерсанты биржу не посещали, поскольку она находилась далеко от их рабочих мест, а судовладельцы и торговцы хлебом продолжали собираться у плашкоутного моста.
Биржевые маклеры терпели такую ситуацию до 1878 года, после чего обратились в биржевой комитет с просьбой о постройке на самой ярмарке общественной биржи. К 1900 году на месте вяхиревского балагана по улице Нижегородской выросло здание биржи.
Основное отличие биржевого устава Нижегородской биржи от других бирж: на Нижегородской ярмарочной бирже могли посредничать не только свои маклеры, но и маклеры других бирж, если у них имелись разрешения своих биржевых комитетов. Каждый биржевой маклер имел книгу для регистрации сделок, которая по окончании ярмарки сдавалась в биржевой комитет. Оплату услуг биржевых маклеров на ярмарке установлена по 0,25 % от стоимости сделки с продавца и с покупателя, если же торговая сделка превышала сумму 30 тыс. руб., то “куртаж” маклеру понижался до 0,125 %. Кроме того, ярмарочный биржевой маклер должен был собирать сведения о количестве привезенных на ярмарку товарах и ценах на них. По этим данным составлялись прейскуранты цен на товары и ежегодные отчеты старшего маклера. Маклер был обязан также присутствовать как свидетель экспертизы при определении санкции за нарушение условий торговых сделок.
Биржевые сделки, совершаемые на Нижегородской ярмарке, были трех видов: товарные, фрахтовые, дисконтные. В 80-90-е гг. ведущую роль на ярмарочной бирже приобрела торговля нефтью и нефтепродуктами, что было связано с завершением промышленного переворота в России, особенно на речном транспорте. Через биржу было продано много пароходов - буксирных и пассажирских. Среди товарных сделок встречаются также сделки на азиатские товары: бухарский шелк и персидские ковры.
Помимо обычных товарных сделок маклеры имели право свидетельствовать торговые записки на фрахтовку (аренду) транспорта по водным и сухопутным путям. Большая их часть приходится на 80-90-е гг. XIX в., когда усиливается роль речного парового флота. Особенно много заключалось фрахтовых сделок на перевозку грузов. Так, в 1901 г. из 1200 тыс. пудов разных фрахтовых грузов хлеб составлял почти половину.
Сделки с фрахтом и хлебом производились в Нижнем Новгороде в течение всей навигации, ярмарка же, привлекая громадное число торговцев, заметно способствовала их увеличению. В целом характер ярмарочной торговли становится все более выставочным и биржевым. Каждый предприниматель, если он хотел, чтобы его товар сделался предметом широкого спроса, должен был показать его на Нижегородской ярмарке. Характер биржи ей придавала торговля по образцам и особенно система расчетов. Здесь устанавливались цены на предметы широкого народного потребления на целый год. Совершенно очевидно, что Нижегородская ярмарка являлась не только крупнейшим торговым центром, где заключались миллионные сделки, но и местом финансовых расчетов для всего внутреннего рынка страны.
Биржи в купеческих городах Поволжья. В Поволжье биржи появились в пореформенные годы: в 1866 г. - в Казани, в 1869 г. - в Самаре, в 1870 г. - в Саратове. Их раннее появление не означало начала работы, в Саратове биржа начала функционировать только через двенадцать лет после открытия, а в Самаре еще долго параллельно с биржей велись закупки хлеба на пристани. В 1913 г. в Среднем Поволжье было уже более десятка бирж: в Самаре, Саратове, Казани, Симбирске, Царицыне, Балакове, Покровской слободе, Балашове, Сызрани, Чистополе, слободе Николаевской на Волге. В 1914 г. в Министерство торговли и промышленности поступили прошения купечества об открытии бирж в Саранске, Пензе, Козмодемьянске. Подавляющая часть волжских бирж начала работать в 1900-е гг. Но плотность учреждений оптовой торговли на Волге поражает: 14 бирж на 5-6 губерний.
Все товарные сделки должны были совершаться с помощью маклеров и биржевых артелей. Первые маклеры работали в трактирах, амбарах и лавках, приучая и привлекая торговцев к новым формам работы. Они вели учет цен, объемов продаж, занимались продажей членских билетов и выступали, кроме прочего, еще и посредниками на ярмарках. Со временем многое в их работе стало излишним и они сосредоточились лишь на операциях по купле-продаже. Естественно, что выполнять эту работу могли избираемые «люди добрые, опытные и во всех торгах и вексельных переводах искусные». Фактически маклер был должностным лицом. Их было мало и над ними осуществлялся контроль. На крупнейшей волжской бирже в Самаре в начале ХХ в. работали всего один старший и два младших маклера, в Саратове - пять, на остальных - по одному. Работу маклеров Министерство торговли и промышленности контролировало на основании 693 статьи Торгового устава, а Министерство финансов проверяло маклерские книги.
Деятельность бирж определялась их местоположением. В районе зернового производства самыми прибыльными были хлебные сделки, но только четыре из четырнадцати бирж Поволжья вели сделки исключительно с зерном и мукой - Балаковская, Балашовская, Покровская и Николаевская. Хлебная торговля сопряжена с риском, и в неурожайные годы биржи фактически оставались без работы. Поэтому можно найти разумные основания в сомнениях симбирских биржевиков, которые опасались, что «не будет даже средств содержать одну хлебную биржу».
Товарный ассортимент не был разнообразен - лес, нефть, керосин, скот, зерно и мука. В Царицыне, Козмодемьянске (на последней торги велись, хотя официально биржа не успела открыться до 1917 г.) в основном совершались сделки с лесом. Остальные торговали зерном, нефтью, керосином, цементом, сукном. Старейшая биржа Поволжья Казанская в 1870-1880-е гг. торговала зерном, а в начале ХХ в. переориентировалась на новые товары - лес, нефть и нефтяные остатки. Саратовская биржа также перешла от преимущественной торговли зерном к сбыту нефти, цемента, смазочных масел, муки. Как видим, на рубеже веков в Поволжье наметились специализация среди товарных бирж, распределение между ними «сфер влияния».
Состояние транспортной инфраструктуры определяло развитие биржевой торговли. Объективно более благоприятные условия работы для Самарской, Сызранской, Покровской бирж позволяли приобщаться им к благам цивилизации в виде телеграфа и возможности регулярно и быстро получать сведения о мировых и российских ценах, бесперебойно отправлять грузы.
Самарские биржевики очень быстро освоили местные «вагонные» сделки на железных дорогах с покупателями в лице крупных волжских мукомолов, экспортные сделки и транзитные, или «линейные» - вагонные сделки с ценами франко. Цены франко предполагали освобождение покупателя от непосредственных расходов по погрузке, транспортировке (а иногда и страхованию грузов), так как они включались в цену товара. Тогда это были новейшие способы организации крупных торговых сделок. Все они осуществлялись через маклеров, без телеграфа не производилось ни одной сделки. Обороты были настолько значительны, что в Покровске и Балакове осенью, в пору массовой закупки хлеба, открывались собственные казначейства. Биржевые деятели собирали, анализировали и информировали своих членов о ходе торговли, ценах на базарах в крупных селах региона, городах России и зарубежных рынках.
Еще в 1893 г. Самарская биржа установила правила продажи хлеба на базарах губернии, в которых фиксировалось время работы, церемония (поднятие флага), правила торговли. Не имевшим собственных денег или действовавшим по поручению запрещалось участвовать в торгах. Покупатель, действовавший от имени фирмы, должен был иметь ярлык, подтверждавший такое право. Запрещалось вести торговлю вне города или села. Базарный староста при сделках собирал 25 коп. с тысячи пудов купленного хлеба на премию и содержание биржевого здания. Хлеб на базарах Самарской губернии должен был продаваться по сортам, с определенной расстановкой по торговым рядам. Информация о ходе хлебной торговли в крупных селах еженедельно публиковалась или же записывалась мелом на черной доске из линолеума в здании биржи. Статистическая обработка данных велась трижды в год и затем публиковалась.
Наиболее интенсивные обороты имели хлебные биржи, располагавшиеся в районах пшеничного производства и переработки, оснащенных к тому же современными способами транспортировки - в Сызрани, Самаре, Балакове, Саратове, Покровской слободе. Среди волжских организаций оптовой торговли наметилась внутрирегиональная специализация, что являлось показателем новой стадии общественного разделения труда в регионе, когда собственная специализация представлена не только в производстве, но и сфере рынка.
Некоторые биржи заключали соглашения о сотрудничестве. Так, в 1911 г. Самарская биржа договорилась с Симбирской об отмене двухкопеечного кулевого сбора, с Рыбинском утвердила единую расценку недостающих золотников в натуре зерновых.
Одной из старейших в Поволжье являлась Казанская биржа. Первые предложения о ее организации высказывались еще в 1830-е гг., но открыта она была лишь в 1866 г. благодаря стараниям Н.Н. Крестовникова и И.Н. Соболева. Главный товар, обороты с которым велись на бирже во второй половине XIX в., был хлеб. С 1874 г. разрешалась аукционная продажа товаров. Современники отмечали, что с развитием железнодорожного строительства в соседних губерниях, значение Казанской биржи стало падать. Особенность Казанской биржи состояла в том, что здесь четко выдерживался национальный признак: сделки вели, в основном, русские купцы. С 1870 г. стали назначаться маклеры, в том числе татары специально для налаживания межнациональных контактов, для информирования о конъюнктуре на рынке, оказания помощи татарским купцам. Но большинство по-прежнему игнорировало Казанскую биржу, не входило в ее члены, не посещало собраний. Это было связано с тем, что татарские купцы практически не вели крупных сделок с хлебом и мукой, не доверяли торговым договорам, написанным на русском языке. Да и сама биржа давала повод: пресса того времени писала о том, что решения, принимаемые биржей, не контролировались, истинные цены знали немногие. Ядро татарской торговли находилось в Казани на Сенном базаре, здесь же заключалась и основная масса сделок торговцев-мусульман, причем это были договоры «на вере», без письменного подтверждения.
Крупнейшей биржей, скупавшей хлеб, была Самарская. Учет размеров хлеботорговли велся здесь с 1850 г., еще до ее открытия. Главным предметом торга были пшеница-перерод и пшеница русская. Сначала записи велись на пристани, позже - на самой бирже. История Самарской биржи подробно воспроизведена в юбилейном сборнике, посвященном двадцатилетию ее деятельности, и современных исследованиях. Хлебная биржа в Покровской слободе существовала с 1909 г. Практически сразу она стала второй в России после Самарской по размерам своих оборотов. Сначала хлеб привозили на пристань, но подлинный расцвет слободы начался с подведением к этой пристани Уральско-Покровской железнодорожной ветки, которая значительно повысила экспортные возможности заволжской территории, обогатила окрестные села. С постройкой нового пути сюда стягивались грузы с Николаевско-Астраханской ж.д. ветки, Новоузенского уезда Самарской губернии и Александрова Гая. Удобное географическое положение - середина реки Волги, близость к городу Саратову (напротив него) сделало слободу в начале ХХ в. торговым форпостом всего Поволжья. Сразу же стал заметен приток торгового люда. В 1908 г. в слободе проживало 336 тыс. чел., она «давно потеряла вид и название слободы, являясь по существу городом». В 1909 г. здесь было 467 торгово-промышленных заведений, до 1500 различного рода предприятий с оборотом 4,5 млн. руб., не считая хлебной пристани.
Балаковский уезд Саратовской губернии клином врезался в отдаленный, но плодородный Николаевский уезд Самарской губернии. Центром вывозной торговли для крестьян двух уездов была водная пристань Балаковская. Осенью сюда привозился хлеб (пшеница белотурка, русская) с мелких пристаней Волги, который грузился на баржи для дальнейшей отправки по реке. Незначительная часть зерна оставалась на хранение в амбарах (вместимость 8 тыс. пуд.). В случае опоздания на погрузку продавец зерна всегда имел возможность оставить его здесь же. Это привлекало крестьян, хотя зерно и не страховалось. Хранение зерна стоило 1 коп. с пуда, а погрузка 2 коп. Именно здесь в 1904 г. начала свою работу Балаковская биржа. Местные биржевики с поздней осени до весны занимались покупкой хлеба у крестьян, которые везли его «под влиянием необходимости, а не по состоянию рынка», посему и колебания цен были значительны.
Инициатива открытия Симбирской биржи принадлежала городскому голове М.А. Волкову. Пятилетние переговоры с Петербургом по поводу ее открытия были связаны с определением ее профиля: правительство намеревалось открыть в Симбирске хлебную биржу, а местные торговцы отказывались, опасаясь, что не смогут содержать ее. Устав биржи был утвержден в 1901 г., а состав маклеров в 1903. 36 членов биржевого общества избрали тайным голосованием председателя комитета Н.Я. Шатрова, а с 1902 г. - Н.К. Ананьева. В 1904 г. в составе биржевого общества числилось уже 136 чел., среди них суконные фабриканты, хлеботорговцы, землевладельцы, судовладельцы, агенты страховых и пароходных обществ, торговцы нефтью и керосином, бакалейными и мануфактурными товарами. Большая часть сделок осуществлялась вне биржи, «вследствие чего деятельность биржевых маклеров при их полной готовности служить интересам биржевого купечества» развивалась крайне медленно. Биржа в уездном городе Сызрани Симбирской губернии вскоре после своего образования (1905 г.) превратилась в крупный торговый центр региона. Здесь торговали в основном мукой и зерном. Сам город стал быстро расти с проведением Александровского железнодорожного моста (1880 г.) и основанием в городе крупной железнодорожной станции. Позже неподалеку расположилась другая станция - Батраки, где сходились ветки двух железных дорог - Сызрано-Вяземской и Московско-Казанской. Продолжала функционировать пристань.
Все это создавало благоприятные возможности как для промышленной переработки, так и оптовой покупки и вывоза хлеба. В 1908 г. в Сызрани было 15 мукомольных мельниц (10 водяных и 5 паровых), производивших более 5 млн. пуд. пшеницы. Обороты местной пристани на реке Волга в навигацию составляли 11 млн. пуд., большая часть из них осуществлялась через биржу.
Царицынский биржевой комитет начал работу в 1900 г., а через четыре года в его составе было уже 263 члена. Председателем комитета был почетный потомственный гражданин Г.Н. Серебряков. Царицын в это время уже был крупным водно-железнодорожным пунктом. Но на бирже оживление было летом, во время навигации. Обороты Царицынской биржи, как явствует из отчета в 1904 г., составили 915,5 тыс. руб., большая часть их оборотов составляла продажа леса (644,8 тыс. руб.).
Размах торговой деятельности часто определял политическое лицо и общественную деятельность бирж. Они разными способами стремились к представительству своих интересов в местных властных структурах. Покровская биржа, вторая по оборотам после Самарской, располагалась даже не в городе, в слободе, ближайшая административная власть находилась в центре соседнего Новоузенского уезда. Там же собирался съезд мировых судей. Покровские биржевики упорно доказывали в Министерстве внутренних дел необходимость перенесения к ним съезда мировых судей. «Как хлебный пункт слобода имеет важное значение в продовольственной компании, снабжая хлебом население, нуждавшееся в продовольственной ссуде».
Присутствие съезда мировых судей в слободе, а не Новоузенске, по мнению покровских биржевиков, облегчало бы решение спорных вопросов, содействовало бы «быстрой перекачке хлеба и денежному расчету», благодаря к тому же и близости отделения Государственного Банка в г. Саратове». Однако министерство не нашло оснований для такого переноса, такое расчленение властных структур, по его мнению, было недопустимо.
Хлебная биржа в Балаково вела в 1906 г. аналогичную переписку с Министерством торговли и промышленности и просила разрешения на организацию городского избирательного съезда, так как «торговля и промышленность в том только случае могут прогрессировать, если интересы их будут достаточно представлены во всех общественных учреждениях».
Просители отмечали, что Балаковский биржевой комитет являлся самым крупным плательщиком налогов в уезде, но не имел своих представителей в местном земстве. Письмо было переправлено в Хозяйственный департамент Министерства внутренних дел, которое отозвалось на это предложение отрицательно. Как потом оказалось, именно это письмо подтолкнуло Министерство торговли и промышленности «возбудить общий вопрос об изменении системы земского представительства». В течение года Балаковский комитет продолжал штурмовать оба министерства просьбами организовать выборные пункты в местностях, где нет земских съездов, т.е. у них. Вопрос так и не был решен. Царицынский биржевой комитет также претендовал на роль главного организатора торговли в округе и просил Министерство торговли и промышленности предоставить ему функции регистрации торговых предприятий и определения их кредитоспособности. Он выступал за привлечение в состав биржевого общества представителей всех главнейших местных отраслей торговли и промышленности, за слияние купеческого общества с биржевым.
В Сызрани биржа, местное земство и городская дума вели бесконечную войну. Суть претензий биржи к думе сводилась к тому, что «земское обложение в нашей местности слишком высокое, вредно отражается на торговле и промышленности и является громадным тормозом развития последней». Если землевладельцы в уезде платили в пользу земства 6% со своих доходов, то владельцы недвижимости (магазинов и лавок) в г. Сызрани 24%. При таком «ограблении» вопрос об улучшении подъездных путей к речной пристани Сызранская биржа не желала решать за собственные средства, а требовала помощи земства и городской думы.
Как видим, биржевые общества Поволжья если и не контролировали всю оптовую торговлю в крае, то стремились занять видные позиции в местном обществе. Немаловажную роль в этом играла борьба за представительство в разных структурах власти, общественные акции. Самарская биржа прославилась тем, что ходатайствовала о строительстве новых веток железных дорог, собирала для этого средства. С завидным постоянством в течение 18 лет она безуспешно ходатайствовала перед Министерством путей сообщения о создании береговой железнодорожной ветки у Волги, «чтобы опоясать волжский берег и тогда поезда подходили бы к борту пароходов». Симбирские биржевые деятели ходатайствовали о соединении Мелекесской железной дороги с Сибирской магистралью и ветками на Кинель и Чистополь. В 1900, 1905 гг. в Самаре по инициативе биржи созывались частные совещания судовладельцев и нефтепромышленников с участием представителей железных дорог, городских властей. Обсуждался вопрос об оборудовании затонов для стоянок нефтяных караванов. Другие биржи также либо созывали, либо участвовали в съездах местных мукомолов, судовладельцев, керосиноторговцев, нефтеперевозчиков. Биржи выступали с ходатайствами об углублении рек: Сызранская - реки Сызранская Воложка и улучшении волжских берегов вдоль Ракова озера, что было необходимо «для разгрузки больших барж, так как непомерные расходы при разгрузке, по мнению биржевиков, были главной причиной сокращения здесь торговли. Сокращение грузооборота же могло быть губительным, так как именно от него зависело благосостояние населения хлебородной и скотопромышленной зоны».
Грузооборот станции Раковое озеро в 1913 г. составлял до 10 млн. пуд. груза в год. В 1907 г. Сызранский биржевой комитет выступил с ходатайством о постройке элеватора вместимостью 500 тыс. пуд., так как большей частью зерно здесь было привозное и поступало по железной дороге. В соперничестве с коммерческими службами железных дорог ситуация не всегда складывалась удачно для бирж. Так, Царицынский биржевой комитет имел возможность отправлять грузы по двум частным железным дорогам, проходившим через город, - Рязано-Уральской и Юго-Восточной. Важно было выбрать более дешевую транспортировку. Две дороги взимали разные провозные платы. Правила были установлены в 1893 г. и вторично в 1900 г.. Так как по линии Рязано-Уральской дороги проходил казенный Саратовско-Козловский участок, за который дорога платила арендную плату, стоимость провоза по ней была здесь выше, чем у соседей. Дабы компенсировать эти неудобства, правление Рязано-Уральской дороги активно обустраивало придорожную инфраструктуру. Конкуренция дорог росла, и Царицынская биржа практически оказывалась заложником такой ситуации. Она сделала ставку на Юго-восточную дорогу. В 1906-1907 гг. Царицынскому биржевому комитету и правлению Общества юго-восточных железных дорог пришлось оспаривать первенство в открытии собственного представительства в Москве. Дорога получила отказ на свое прошение по этому вопросу. Биржа решила возобновить ходатайство, но уже в собственных интересах. В прошении биржевой комитет отмечал, что коммерческое агентство «для обширнейшего земледельческого района, обслуживаемого сетью в три с половиной тысячи верст железных дорог... является вещью совершенно необходимой». «Торгово-промышленный класс города Царицына уже много лет ощущает эту потребность, будучи сейчас совершенно отрезанным от первого в России торгово-промышленного центра». Именно из-за этого город, по мнению биржевиков, «потерял уже массу товаров, бывших основным предметом его торговли, как-то мясом, битой птицей, свежей рыбой, виноградом, яблоками, арбузами и прочими товарами как местного, так и уездного производства». Письмо не было оставлено без внимания. Министерство торговли и промышленности ответило, что подобные городские станции убыточны, более того, имея по сравнению с обычными железнодорожными службами «больше широты и свободы действий, иногда они доводят свою деятельность свыше дозволенных пределов» и ведут к «скрытым рефакциям» для отдельных отправителей грузов. Поэтому в прошении было решительно отказано, тем более что Юго-восточная дорога напрямую к Москве не примыкала, а значит, агентства «не столько могут служить интересам дороги и товаропроизводителей, сколько отдельным группам спекулянтов». Министерство советовало войти в соглашение с Московской биржей и сорганизоваться с ней на договорных началах. «Несчастье» Царицына усугублялось наличием по соседству энергичной администрации Рязано-Уральской железной дороги, которая принимала все меры к привлечению грузов к своему Саратовскому направлению. Коммерческая служба дороги организовала подвоз водою на своих пароходах солемолки. Здесь же находились специальные рыбные вагоны, склады льда. Существовали всевозможные комиссионные и складочные услуги. Конкуренция между частными дорогами и биржей дошла до того, что коммерческая служба Рязано-Уральской дороги «не стеснялись нарочно задерживать в Козлове Царицынские грузы свежей рыбы целыми днями, чтобы отвадить рыбопромышленников и других от Царицынского направления и привлечь на Саратовское».
Спорные вопросы с руководством железных дорог возникали и при перевозке грузов. В первые годы эксплуатации Самаро-Златоустовской железной дороги «неупорядоченное состояние подвижного состава было хроническим». Самарские биржевики жаловались на то, что скапливалось большое количество либо пустых, либо неразгруженных вагонов. Так, в 1895 г. из-за неумелой организации транзита Самаро-Златоустовской дорогой на станции скопилось 4400 неотправленных вагонов. Биржевой комитет отправил в Министерство путей сообщения телеграмму с просьбой в первую очередь отправлять грузы, которые должны быть «с перевалкой на воду». В 1898 г. аналогичная ситуация сложилась на станции Бузулук: зерно не отправлялось в течение года, что обусловило бездеятельность нижегородских мукомолов, и т.д. Особенно много сбоев в коммерческой транспортировке было в 1904-1906 гг. в связи с русско-японской войной. Многие станции были буквально завалены зерном урожая еще 1904 г., что вызвало даже «падение цен на хлеба по селам и кризис в торговле».
Постепенно совместными усилиями коммерческих служб железных дорог и волжских бирж ситуация нормализовалась, с 1909-1910 гг. подобные эксцессы были редки, что объяснялось разделением грузов с 1909 г. на первичные (т.е. перевозные) и складочные.
Конфликты бирж и железных дорог возникали и из-за разного отношения к берегам Волги. Для железных дорог наиважнейшим было укрепление берегов, а значит и укрепление железнодорожных насыпей, тогда как местные торговцы заботились о судоходстве и выступали против чрезмерного сужения фарватера Волги. Один из таких конфликтов возник в 1895 г. с Рязано-Уральской железной дорогой, которая при станции Увеково (близ Саратова) сузила фарватер реки до 300 саженей, «чем создалась искусственная стремнина, опасная для выводки судов».
Но, пожалуй, самым серьезным вопросом в столкновении интересов бирж и железных дорог был тарифный вопрос.
Волжские земли, получившие железнодорожное сообщение, оказались в разных тарифных условиях. Изучение этой проблемы имеет самостоятельное значение. В данном контексте отметим лишь то, что с помощью тарифной системы правительство регулировало как развитие районов, так и отдельных отраслей. В 1880-1890-е гг. это был один из самых активно обсуждаемых вопросов. Главный реформатор тарифного дела С.Ю. Витте неоднократно подчеркивал, что «назначение железных дорог заключается лишь в устранении преград расстояний и в доставлении однородным по назначению предметам, возможности соперничества на многих рынках потребления». Речь шла о том, чтобы районы, расположенные географически далеко от центров потребления, имели возможность наравне с близлежащими территориями конкурировать друг с другом на рынке. На деле этот общий принцип мог привести к разорению фирм. «Каждому из нас известно, что подчас какая-нибудь тарифная неожиданность не только разоряет отдельное коммерческое предприятие, возникшее и установившееся при других тарифных условиях, но иногда убивает промышленность целого района», - отмечали участники Торгово-промышленного съезда 1896 г. в Нижнем Новгороде. Действительно, конфликты возникали даже в пределах региона или одной губернии. Например, губернский центр Саратов соединялся с Москвой железнодорожным путем, который был на 200 верст короче аналогичного пути от уездного города этой же губернии Царицына. В результате перевозка грузов по царицынской ветке обходилась торговцам дешевле, чем по саратовской. Это обстоятельство саратовские биржевики считали решающим в развитии торговли в крае. Об этом же писали и местные земские деятели. Разница в тарифах на перевозку муки ставила вне конкуренции нижегородских и рыбинских мукомолов по сравнению с саратовскими. Недовольны были существовавшей системой тарифов и торговцы пшеном из Сызрани, так как они не могли выгодно для себя покупать и транспортировать зерно из Оренбурга.
В начале ХХ в. поволжские биржи ощущали натиск со стороны сибирских конкурентов, вывозивших хлеб в южные экспортные порты. Самарская биржа в 1906 г. просила Министерство путей сообщения установить единый тариф для Сибирской и Ташкентской дорог по линии Царицын-Серепта-Тихорецк-Новороссийск. Сибирский товар, привезенный издалека и имевший в связи с отдаленностью перевозки пониженный тариф, в Царицыне продавался дешевле, тем самым выбивая почву из-под ног волжских оптовиков.
Новый виток конфронтации разных участников торговли, среди которых были и волжские биржевики, начался в связи с изменением тарифов на перевозку муки. В 1906 г. семь частных железных дорог обратились в Совет съездов биржевой торговли с просьбой повысить на 10% тарифы на перевозку грузов. Совет съездов не согласился, но правительство поддержало дороги и с 1 января 1907 г. установило 10%-ю надбавку за перевозку муки по железной дороге. Волжские биржевики считали этот шаг ошибочным. Сызранский биржевой комитет, где заключались преимущественно мучные сделки, для выяснения новых обстоятельств открыл тарифный отдел, а также присоединился к ходатайству совета II съезда мукомолов об установлении пониженного (на 33%) железнодорожного вывозного тарифа на муку и перемолоченную продукцию. Выступая против спешного решения, Сызранские биржевики критически отзывались о работе частных дорог, где «хищническое хозяйство... достигло апогея». Саратовский биржевой комитет ответил отрицательно на просьбу правления Рязано-Уральской железной дороги поддержать их в вопросе «весьма желательного с точки зрения увеличения перевозок муки» повышения тарифа на их перевозку. Об отмене дополнительного 10%-го тарифа на муку ходатайствовала и Самарская биржа, мотивируя просьбу тем, что он лишал возможности экспортировать перемолоченный товар в соседние районы и рынки. Подобных примеров можно привести множество, они свидетельствуют об огромной значимости тарифного вопроса для развития торговли как внутри Поволжья, так и региона на общероссийском уровне в начале ХХ в.
Борьба с биржевыми спекуляциями. В начале 90-х гг. XIX в. в стране снова начался промышленный подъем: разворачивается железнодорожное строительство, происходит рост металлургической, нефтяной промышленности и, как результат - общее экономическое оживление. Возникают новые акционерные компании, появляются свободные капиталы, расширяется банковский кредит, в оборот вводятся новые ценные бумаги, которые следовало размещать на бирже. С октября 1893 г. начинается резкий рост в цене акций частных коммерческих банков и промышленных предприятий. Естественно, что в Петербурге это событие не могло быть обойдено вниманием спекулянтов. Не было ни одного фешенебельного ресторана, где бы по вечерам не сидела бы компания биржевиков, обсуждавшая, кто, когда и сколько выиграл. Именно в это время получают распространение внутридневные спекуляции. Хорошим тоном среди питерской элиты становится игра на разрыве между ценами закрытия и открытия торговых сессий. По утрам счастливые обладатели солидного куша, вечером открывшие позиции и только что их закрывшие, закатывали пиры в лучших традициях современных "новых русских", другие же, выбывшие из игры, зализывали раны.
В это время распространились "американки"— подпольные биржевые собрания, где биржевые спекулянты продавали и покупали ценные бумаги, не утруждая себя соблюдением правил официальных бирж. Цены на акции частных предприятий росли как на дрожжах. Закончилось все это довольно бесславно:
акции Брянского завода, находившиеся длительное время в состоянии перекупленности, рухнули в 1893 году на Парижской бирже, как карточный домик. После этого началась паническая продажа ценных бумаг и других российских эмитентов, и в течение недели наблюдался обвал фондового рынка России на 25-30 %.
Как и следовало ожидать, в Министерстве финансов полетели головы, и взамен министра Вышнеградского был назначен С.Ю. Витте. Витте проявил крайнее недовольство внутридневными спекуляциями и деятельностью организованных инсайдерских групп. Министерство финансов предпринимало титанические усилия по ограничению допуска ценных бумаг новых выпусков к котировке на бирже, но почти ничего не добилось.
Витте не раз выступал перед финансовой общественностью с предупреждениями о том, что игра на бирже до хорошего не доводит. Потом же, видя, что биржевая спекуляция стала неотъемлемым и, безусловно, прогрессивным элементом экономики, стал пытаться отговорить от спекуляций дилетантов: "Здесь выигрывает всегда тот, на чьей стороне при больших средствах, позволяющих выдержать трудные минуты… еще и практическая опытность, специальная подготовка, осведомленность о многих… торгово-промышленных предметах и их конкурентах… вовлекаемой в игру публике, непричастной к торгово-промышленной деятельности почти все эти условия выигрыша… недоступны, а потому вполне естественно, что ей достается в этой неравной игре роль жертвы, шансы же выигрыша все на стороне специалистов биржевой игры - опытных и сильных игроков, для которых игра составляет привычную сферу деятельности".
На Западе биржевые обвалы никого не удивляли. В России, где все это было в новинку, биржевая общественность слегка притихла. Вскоре биржевые спекуляции возобновились, но уже в более цивилизованном виде: бумаги покупали общей суммой не менее 10 тысяч рублей. Соблюдался этикет, за опоздание уплачивался штраф 10 копеек. Торги на Санкт-Петербургской бирже проходили в зале, разделенном на две части— товарную и фондовую. На фондовой бирже располагались ряды скамеек и столики с письменными принадлежностями. Скамьи занимали крупные оптовики: представители банков, банкирских домов, контор. На их постоянных местах были прикреплены медные таблички с именами хозяев. Как правило, во время биржевого собрания они находились на своих местах, и каждый посредник знал, где найти нужного оптовика. Остальные биржевые посетители находились в проходах между скамьями или переходили с одного места на другое в поисках биржевика.
В целях конспирации от конкурента на бирже придумывались специальные термины и выражения: "купите немедленно акции" было зашифровано как "анис", "не могу купить акции за вашу цену" - "анома", "платеж частью наличными, частью краткосрочным векселем" - "насок" и т.д.
В результате многолетней работы на бирже выработался свой жаргон. Так, Скопинская железная дорога именовалась "свинской", акции Ленского золотопромышленного предприятия - "Леночки", акции Юго-Восточной железной дороги - "Югами".
Власти в скором времени отказались от идеи реформирования биржевого дела во всей России, ограничившись лишь Петербургской биржей. Правила функционирования фондового отдела Петербургской биржи были выпущены в 1901 году.
Согласно этим правилам, фондовый отдел подчинялся напрямую Министерству финансов. В начале ХХ в. фондовый отдел при Петербургской бирже оказался единственным, занимающийся операциями с ценными бумагами; специальных фондовых бирж к Первой Мировой войне в России не существовало. Во время работы фондового отдела должно было присутствовать три категории подданых Российской империи: действительные члены отдела; постоянные посетители и гости. Право посещения за собой зарезервировало и Министерство финансов. В круг действительных членов фондового отдела входили представители частных кредитных учреждений и в т.ч. лица, имевшие промысловые свидетельства первого разряда на проведение банковских операций. Постоянные посетители являлись лицами, имевшими в Петербурге промысловое свидетельство 1-й гильдии. Но допускались только после подачи заявления совету отдела с обязательством подчиняться требованиям и распоряжениям совета фондового отдела. Им запрещалось проводить биржевые сделки даже через посредничество фондовых маклеров (в отличие от маклеров, работающих на торговых биржах).
В результате, корпоративными правами пользовались только действительные члены фондового отдела. Они проводили общие собрания, выбирали совет отдела и котировочную комиссию. Из их среды назначались маклеры. Только действительные члены фондового отдела имели право действовать на бирже через уполномоченного (не более одного) и подручных (не более двух). Только они имели право заключать сделки на бирже без посреднических услуг маклеров.
Общее руководство фондовым отделом осуществляли общее собрание действительных членов отдела и совет отдела. Министерство финансов имело право изменять состав совета по собственному усмотрению. Могли быть назначены вторичные выборы, если избранные члены совета не отвечали требованиям министерства финансов или если выборы не состоятся в срок. Если министерство не давало своего согласия и на третий раз, тогда министр финансов назначал действительных членов отдела. Общее собрание совета фондового отдела проводило выборы в совет отдела, рассматривало и утверждало сметы доходов и расходов отдела и отчеты об их исполнении. Работа фондового отдела проходила в сложной международной и внутренней обстановке: экономический кризис начала 1900-х гг., Первая русская революция (1905-1907). Работа отдела оживилась только с конца 1907 г. В биржевые операции начинают в очередной раз вовлекаться массы. Вслед за Петербургом и Москвой биржевой водоворот затягивает и российскую "глубинку". Местные отделы банков завалили центральные правления поручениями клиентов. Даже в русской деревне начинает просыпаться интерес к фондовым ценностям! В середине 90-х гг. XIX в. число ценных бумаг, с которыми производились сделки, в Лондоне составляло 2,5 тыс. наименований, Берлине - 1,4 тыс., Париже - 830 шт.,, Петербурге - не более 350 штук. К 1914 г. официальный бюллетень Петербургского фондового отдела содержал около 700 наименований, а в целом по стране в котировке насчитывалось более 800 биржевых ценностей (приблизительная сумма всех ценных бумаг, размещенных в России к началу 1914 г., составляла 15 млрд. руб.).
По надежности и легкостью реализации среди ценных бумаг выделялись акции десяти коммерческих банков. По количеству совершенных в Петербургском фондовом отделе котировок курса и сделок в течение 1911-1913 гг. первое место занимал Санкт-Петербургский Учетно-ссудный банк (с его акциями сделки совершались каждый день работы биржи), второе - Санкт-Петербургский Международный банк (акции его не котировались только один день в 1911 г.), третье - Азовско-Донской банк (его акции не котировались всего два дня в том же году). Занимавший 11-е место Рижский банк отставал очень значительно - в 1913 г. его акции котировались только в течение 187 дней из 277 биржевых дней.
Среди надежных ценных бумаг на бирже числились акции второй группы биржевого бюллетеня - металлургических предприятий. Первое место прочно занимали акции Путиловского завода: в 1911 г. они не котировались только один день, в 1912 г. - торги с их участием проходили каждый день, в 1913 г. - не котировались три дня. Второе место занимал Брянский рельсопрокатный завод. Почти на таком же высоком уровне находились акции Общества Мальцевских заводов и Донецко-Юрьевского металлургического общества.
Среди ценных бумаг нефтяных компаний высшее призовое место отводилось Бакинскому нефтяному обществу - в 1914 г. пропустило четыре, в 1913 г. - одно собрание. Второе место принадлежало Русской нефти, третье - "С.Г.Лианозов Сыновья". Четвертое место удерживал знаменитый "Нобель", не котировавшийся 21 из 277 дней в 1913 г. Интерес для маклеров представляли еще две нефтяные компании - Каспийское общество и "А.И.Манташев и К°, остальные - меньше всего.
Среди ценных бумаг железнодорожных компаний лидером являлись акции Московско-Рыбинской дороги, с которыми не происходили сделки только по одному разу в 1912 и 1913 гг. Второе место принадлежало Юго-Восточным железным дорогам, третье - Московско-Казанской железной дороге. Не относились к ходовым и, соответственно, не имели легкости обращения закладные бумаги земельных банков, ценные бумаги страховых компаний, пароходных обществ, мануфактурных предприятий, Всеобщей компании электричества, пиво-медоваренных (за исключением акций Калашниковского завода - за три года сделки с ними совершались три раза!), горнопромышленных и стеклопромышленных предприятий. Всего из общего числа 1.617 акционерных компаний (1911) на Санкт-Петербургской бирже котировались только акции 275 предприятий.
Биржевой подъем 1909-1912 гг. в связи с неблагоприятной политической обстановкой сменился депрессией (1913-1914), переросшей в биржевой ажиотаж (1916-1917). Волнения на фондовых рынках мира в начале 1914 г. из-за слухов о предстоящей войне трансформировался по мере нарастания напряженности

Разместил:Guest | Дата:27.12.2006

[ Напечатать статью | Отправить другу ]

Рейтинг статьи

Средняя оценка:

0.00/0

Всего голосов:

Нет комментариев. Почему бы Вам не оставить свой?

Вы не можете отправить комментарий анонимно, пожалуйста зарегистрируйтесь.